Он не любит, когда его расспрашивают о фильме «Москва слезам не верит», расстраивается, когда его сравнивают с Сергеем Гуриным, спившимся именитым хоккеистом. Он уверен, что в его актерской жизни было немало куда более интересных работ. Но тем не менее, У Александра Фатюшина и его героя очень много общего.

    Живой талисман московского «Спартака»

    - Говорят, у вас какие-то особые отношения с нашей футбольной сборной. Это вы после картины «Москва слезам не верит» прониклись любовью к нелегкому труду футболистов?

    - В фильме я играл хоккеиста, но это не важно, потому что, понятие «спортивный режим» мне знаком не понаслышке. Я, можно сказать, хронический болельщик «Спартака» – это моя родная команда, нашей дружбе уже очень много лет. Меня уже давно считают талисманом команды – когда я присутствую на игре, наши ребята обязательно выигрывают. Поэтому, если у меня есть возможность, я выезжаю на важные матчи в группе поддержке команды. Я даже был свидетелем у Рината Дасаева на свадьбе, за что получил «по шапке» от режиссера. Дело в том, что я за два месяца предупредил Гончарова, чтобы в назначенный день не ставили спектакли с моим участием, и как назло, буквально накануне меня спешно ввели в новую пьесу. Пришлось взять больничный. Все бы ничего, да кто-то из «добродетелей» подкинул на стол Гончарову газету на английском языке, и даже не поленился подчеркнуть фломастером мою фамилию в списке именитых гостей. Скандал был ужасный! Но я не мог подвести друга.

    - С чего пошла эта дружба?

    - Я и сам играл в футбол в Рязанском «Спартаке». В детстве чем только не занимался – боксом, играл в хоккей, баскетбол, футбол… В общем, мне была прямая дорожка в спорт.

    - А вы с нее благополучно свернули налево, в актерство. Что же вас столкнуло с пути истинного?

    - Я к этому с детства шел, хоть и вырос в семье, далекой от искусства: отец мой был шофером, фронтовиком, имел ранения, мама занималась хозяйством, воспитывала детей – нас у нее трое. Мы жили в коммуналке, в самом центре Рязани, но это не мешало иметь свой огород прямо во дворе дома: картошка, зелень, овощи. Мы даже поросенка в сарайчике держали – в общем, у меня происхождение рабоче-крестьянское. Не знаю, откуда у меня могла появиться такая мечта, но сколько себя помню, я всегда говорил, что буду артистом, и когда подрос, стал заниматься в театральной студии. Вряд ли кто-то из старших мое увлечение воспринимал всерьез, но занятиям не препятствовали – радовались, что мальчик при деле. Когда же я после школы решил поступать в театральное училище, сестра меня осмеяла: «Куда тебе, у тебя фамилия не актерская!». А я ей: «Спорим, через десять лет эту фамилию все будут знать!».

    - На что спорили, на подзатыльники или на леденцы?

    - На магнитофон! Спор я выиграл, но магнитофон так до сих пор и не получил. Правда, в тот год я довольно быстро с позором вернулся домой - на первом же экзамене в школу-студию МХАТа один из педагогов мне категорически заявил: «Пока не поздно, выбирайте другую профессию, потому что вы совсем не артист». Я не воспринял эти слова, как приговор, а просто сменил репертуар и через год поехал поступать в ГИТИС. На этот раз я был принят сразу, прошел только прослушивание, а от всех туров был освобожден. Представляете, выхожу и читаю прямо в лицо Гончарову: «Вот ты, собака, ничего не понимаешь». Он был ошарашен и взял меня к себе на курс, он тогда создавал экспериментальный курс, где вместе с будущими режиссерами учились всего три актера: Саша Соловьев, Игорь Костолевский и я. Потом мы все трое попали в театр имени Маяковского, в котором я служу и поныне.

    - Условия незавидные, просто плодородная почва для дедовщины - режиссер ведь всегда себя считает по статусу выше актера. Как вам удавалось держать оборону?

    - Ну что вы, у нас был замечательный курс, и мы учились по одной программе, сами ставили спектакли, сами в них и играли – все были на равных.

    Романтика в стихах

    - Принято вспоминать о студенчестве, как о самом светлом периоде юности. Правда, у многих ваших коллег в памяти всплывает каторжный труд, хроническое чувство голода и недосыпа. Проявите оригинальность, вспомните что-нибудь хорошее.

    - Я не люблю студенческие годы – вот вам оригинальное суждение. Но я с огромной благодарностью вспоминаю «каторжный труд» - Андрей Александрович Гончаров выжимал из нас все соки: с восьми утра и до двух ночи мы занимались профессией, время оставалось только на сон. Но приходилось еще и подрабатывать. Дело в том, что в общежитии я выдержал только год, это был настоящий кошмар - каждый жил по своим законам, не считаясь с остальными: пьянки, ночные гулянки, визги. На второй год мы с товарищем сняли квартиру, а для этого мне пришлось подрабатывать дворником.

    - При такой загруженности как-то даже неуместно спрашивать о романтике: в уставшем теле не живет влюбленный дух?

    - Я вас наверное рассмешу, но первая близость с женщиной у меня случилась уже лет в двадцать. Никакой романтики не было, все произошло случайно. Я тогда влюбился в девушку, которая встречалась с другим мужчиной – положение было безнадежным, шансов на внимание к моей персоне не было никаких. Я страдал, искал, куда выплеснуть эмоции и… Не надо вам рассказывать, что после мимолетного «приключения» все мои эмоции остались при мне.

    - Может, стоило проявить настойчивость – девушки любят внимание, подарки, цветы, стихи.

    - У меня совсем не было опыта в этих Дон Жуанских проявлениях, к тому же я не люблю быть навязчивым. Стихи я писал, но никто, кроме меня их не видел. Так было всегда. Я помню, первый раз влюбился в пионерском лагере, когда мне было десять лет. Это было великой тайной, я даже стеснялся на нее смотреть, и весь поток чувств выливал в стихах:

    Красная гвоздика, милый мой цветок,

    Если бы ты знала, как я одинок!

    Та любовь нежданная, что пришла ко мне -

    Девочка хорошая полюбилась мне…

    - Я же родился там же, где Сергей Есенин, в селе Константинове, поэтому стихами был заражен с очень малого возраста. Столько стихов было написано, но я их никому не показываю, мне неудобно, я же не поэт.

    - Это верно, что поэту в творчестве помогает неразделенная любовь?

    - Ну почему ж, разделенная тоже. Позже, когда я уже сыграл свою первую кино роль, я влюбился очень счастливо, у нас был длительный и бурный роман, я и дня без нее не мог прожить.

    - Она была актрисой?

    - Допустим, но это было очень давно… я сажал ее на поезд, провожал на съемки. Потом скитался по городу пару часов, не находя себе места, мучаясь от разлуки с ней, а потом ехал в аэропорт, садился на самолет и летел вслед за любимой. А там, в чужом городе, встречал ее на вокзале. И вот, в те часы разлук или ожидания стихи тоже писались ничуть не менее чувственные.

    - С каждым хоть раз в жизни случается сумасшедшая любовь, или страсть, или как угодно можно назвать то чувство, когда все вокруг подчиняется только одному желанию находиться рядом с любимым, когда ты дуреешь настолько, что не слышишь ни советов друзей, ни голоса разума и уверен, что это чувство на всю жизнь. Но проходит немного времени, и все это исчезает непонятно куда. Вы не задумывались, почему так происходит, кто виноват?

    - Наверное, это просто не любовь… или не твоя женщина. Если чувства основываются только на гормональной буре, они не могут быть долгими, для любви нужно что-то бОльшее. Вот, к примеру, у меня и моей жены даже кардиограмма одинаковая.

    Скоропостижный брак.

    - Вы должно быть очень похожи!

    - А это вы сейчас сами сравните, очень кстати пришла моя жена – Лена Мольченко, она тоже актриса, мы работаем в одном театре и любим друг друга уже семнадцать лет.

    - Весьма сложная ситуация, когда супруги вместе 24 часа в сутки, а тем более, когда они занимаются творчеством. Споры часто возникают?

    - (она) Мы никогда не говорим дома о театре, нам и без этого есть о чем поговорить, нам все время интересно друг с другом. В последнее время мы предпочитаем почаще оставаться дома вдвоем, не приглашаем друзей и сами никуда не ходим – это самое сладкое время для нас. Хоть и гостей у нас бывало много. Мы можем по несколько часов просто молчать – и нам хорошо, общение уже происходит на каком то другом уровне. Но и ругаемся иногда так, что тарелки летят.

    - Кто первый идет на примирение?

    - (он) Как-то само собой получается – вдруг начинаем разговаривать.

    - Как начиналась эта долгая любовь? Вам, Александр Константинович придется рассказывать все честно, как на очной ставке.

    - (он) А я ничего и не скрываю – наш роман длился всего три дня! Лена тоже училась у Гончарова и, как и я по окончанию института попала в театр Маяковского. Мы были коллегами, и не более. Все началось с футбольного матча, в котором я играл, а Лена пришла поболеть. Я, кстати до недавнего времени играл в разных актерских и журналистских командах за честь города, против Правительства Москвы. После футбола я проводил ее домой. На следующий день я подъехал к общежитию театра и предложил вместе со мной съездить в больницу к моему брату. А там… я вдруг, неожиданно для себя сказал: «Знакомься, это моя невеста», - и Лена, не моргнув глазом, и ничуть не смутившись кивнула в ответ. Слово не воробей - мне уже просто некуда было деваться. Мы сели в машину и поехали на Калининский проспект в магазин «Малахитовая шкатулка», я купил золотое колечко – не обручальное, а ажурное, надел Лене на палец. Это была наша помолвка.

    - (она) А потом он возил меня гулять на Ленинские горы.

    - А это было ваше свадебное путешествие!

    - (он) Через три дня мы подали заявление в ЗАГС, и вот уже 17 лет вместе. погорячились?

    - А стихи вы жене посвящали?

    - Очень много, она их собирает и складывает в папочку, может быть когда-нибудь опубликуем. Вот несколько строк:

    Моя милая, умная дура!

    Я ж тебе предлагал не постель,

    А просто руку и сердце.

    Но это не модно теперь.

    - Дети у вас есть?

    - Нет. Этим нас господь Бог не наградил…

    «Оскаро-носец» на кухне.

    - Хоть вы и не любите вспоминать о фильме «Москва слезам не верит», но многие вас помнят именно по роли спившегося хоккеиста Сергея Гурина. А еще наш зритель любит отожествлять актера и его персонажа. Не предлагали «посидеть на троих»?

    - (она) У меня был интересный случай: еду я на такси в театр, разговорились с водителем. Он мне говорит, мол, вот вы актриса… А я ему: «Да, а еще у меня муж, известный актер, Александр Фатюшин». Он, с жалостью: «И как вы с этим алкоголиком живете?».

    - А вам эта проблема не знакома?

    - (он) В жизни каждого артиста бывают такие моменты, я же до 35-ти лет был холостяком, пытался брать от жизни все, и хорошее, и плохое. Но серьезных проблем по этой части у меня никогда не было, в отличие от моего героя. Но почему-то все помнят именно эту роль, хоть у меня было более шестидесяти разных картин, «Весенний призыв», «Одиночное плавание», «Россия молодая»… мне очень дорог Крыков, герой этого сериала.

    - (она) Саша на этих съемках чуть не погиб.

    - (он) Да, я надумал повеситься… Точнее, это мой герой надумал, а мне следовало лишь петлю на шею накинуть. По сюжету веревка обрывается, и Крыков остается жив. Но современная веревка оказалась крепкой, и я повис в петле. Спасибо ребятам из группы, которые очень быстро опустили меня на землю. Теперь у меня два дня рождения.

    - И все-таки именно «Москва слезам не верит» принесла вам международную славу. Ощутили ее плюсы?

    - Вы не забыли, что это было еще Советские годы? Помню, спустя некоторое время, после того, как картине вручили «Оскара», я в составе антрепризной группы нашего театра был на гастролях в Нью-Йорке. Ко мне подошел Майкл Кристофер, автор сценария «Иствудских ведьм» и пригласил в гости к себе домой. В гости мы отправились всей командой: я, Ира Печерникова, Бочкарев, саксофонист Козлов и в качестве переводчицы Лада Фетисова, жена знаменитого хоккеиста. Майкл долго извинялся, что принимает нас в скромном доме… с балюстрадами, бассейном и пальмами, говорил, что, мол, вот вы – «Оскар» должно быть живете, по-настоящему в шикарном жилище! На что я ему отвечаю: «Нет, я живу в однокомнатной квартире». И бедная Лада сорок минут пыталась перевести, что значит «однокомнатная квартира». Он никак не мог понять, как это: обедать на кухне, принимать гостей на кухне, работать над ролью на кухне, просматривать кинофильмы тоже на кухне. Он хватался за голову и восклицал: «Но вы же «Оскар»!». Вот такие привилегии.

    Многоженец понарошку

    - Наша публика славится бурной фантазией и частенько партнерам по фильму приписывают супружеские отношения. Вас не «женили» на Муравьевой?

    - (он) Нет, на Муравьевой, к сожалению, не женили, зато у меня были другие «жены»

    - (она) У нас с Сашей это первый брак: и у меня, и у него, по крайней мере, когда я за него выходила замуж так думала. И вот однажды я перебираю фотографии и натыкаюсь на одну карточку, где нарядно-торжественный Саша стоит рядом с невестой в фате. А вокруг все знакомые лица! В невесте угадываю Наташу Андрейченко…

    - (он) Это были фотографии с картины «Дамы приглашают кавалеров», я играл кавалера Марины Нееловой, который потом женился на ее подруге. Свадьбу снимали в Коломне и на съемки приехало много моих друзей, и даже родственники, мы все сфотографировались на память. В конце концов, мою роль сильно обрезали, а фотографии остались.

    - (она) А еще в одной газете написали, что Саша был мужем Эллы Панфиловой, депутата Госдумы. А он с ней даже не знаком. В публикации сообщалось об их разводе. В это время в Москву приехали Сашины хорошие друзья и долго не решались зайти к нам в гости – как же, у Саши такое горе, он только что развелся с Эллой Панфиловой.

    - (он) Купченко тоже была моей «женой» – спасибо вам, журналистам, а то бы так с ней и не познакомился. Моя жена Мольченко, а они недослышали и напечатали Купченко.

    - А самая нелепая или самая дерзкая сплетня, которую пришлось о себе выслушать?

    - (она) Однажды я прочитала в комсомолке свое собственное интервью, которое я не давала, будто бы я говорю, что Саша на гастролях так перебрал, что уснул в номере у Наташи Гундаревой, а утром проснулся в ее постели. А рядом стояли его, до блеска начищенные ботинки – вот так сильно она его любит! Это я про своего мужа рассказываю – надо же такой бред напечатать.

    - (он) А сколько лжи было написано, когда Гундарева заболела, чего только не придумывали. Но мы-то знаем почему это произошло, мы видели, как Наташа работала, как уставала, да еще у нее мама заболела – как она переживала, вот и случилась беда. А писали какую-то гнусную чушь.

    - И как вы относитесь к сплетням про вас?

    - (он) Лена у меня мудрая жена, на сплетни не реагирует, только смеется, к мнимым женам не ревнует. Да и что ревновать, если мы практически не расстаемся, она и на съемки часто со мной ездит, и вместо того, чтобы нервы мне трепать, гордится мною и помогает – у меня ведь две картины с постельными сценами: «Заряженные смертью» и «Кровь за кровь», в обеих любовь в обнаженном виде со Светланой Рябовой и с Ирой Алферовой. Лена очень спокойно к этому относилась и даже на первых съемках со Светой присутствовала.

    - И сердце женское не дрогнуло?

    - (она) Ну я же сама актриса, знаю, что муж в этот момент занят работой над ролью, а не мыслями о плотских радостях. Посудите сами: разве можно думать об интимном, когда тебя со всех сторон разглядывают и снимают. Я на вторую картину поехать не смогла, поэтому очень внимательно собирала Сашины вещи, белье выбирала самое-самое – чистенькое, аккуратненькое, трусики дала красивые! А как же, человек на работу собирается, что в этом такого.

    - А фильм «Осень» в котором вы дебютировали вы преднамеренно забыли упомянуть? Там ведь тоже сплошная постель, все-таки первый советский эротический фильм?

    - Ну это же было еще до Лены, там никто мне трусики не выбирал.

    - Но там у вас любовный дуэт с молоденькой Натальей Гундаревой – вот откуда берет начало сплетня про чищеные ботинки!

    Вынырнули одно сапоги

    - В жизни нашей страны был трудный период – начало девяностых, для многих актеров это стало очень сложным испытанием, для кого-то даже губительным. Как вы его преодолели?

    - (она) Было действительно очень трудно – кино не снимали, зрители в театр не ходили. Многие тогда в бизнес пустились. Саша для этого совершенно не приспособлен – не умеет вертеться. Но мы не отчаивались, нас поддерживали друзья. Наши друзья в основном из спортивной среды: футболисты, хоккеисты, парашютисты… Однажды, помню, нас пригласили в Тушино покататься на вертолете. Не успела я оглянуться, вижу, Саша в полной экипировке, и с парашютом садится в вертолет и взмывает в воздух. Через мгновение он уже падает вниз – у меня аж сердце от страха сжалось.

    - (он) Я прыгал не один, а в тандеме с инструктором – 42 секунды затяжного прыжка с высоты три с половиной километра. Потом с земли посмотрел вверх и подумал: «Вот, идиот!». Но этот прыжок заснял оператор, и потом ребята сделали мне музыкальный клип на песню «Театр-жизнь», со вставками этого прыжка и моих сценических репетиций.

    - Подобный экстрим вам свойственен?

    - (он) Да, Я и со скалы с 25-ти метров в воду прыгал, и стараюсь большинство трюков выполнять сам.

    - (она) Однажды я подумала, что в мгновение стала вдовой. Снимали фильм «Два берега» на Алтае, возле горной реки Катунь. Саша должен был на ходу спрыгнуть с ЗИЛа в речку. Я стою на берегу, наблюдаю, поехала машина, Саша нырнул в речку, я жду, когда он вынырнет, а вместо него: «Пык-пык», - всплывают два кирзовых сапога – течение такое сильное, что с него сапоги сорвало. Представляете, что я в этот миг подумала?

    Не бреется, значит пьет

    - Травмы – это не самое страшное в актерской жизни, есть еще закулисная борьба, интриги, зависть. Вы снимались в детективе «Лекарство против страха» по книге братьев Вайнеров. В этой же роли, но в другой экранизации снялся ваш коллега Игорь Костолевский. Это что: невидимая зрителям конкурентная борьба?

    - У меня никогда не было ревности к коллегам, другое дело, что я это сделал лучше и первый, а уж потом был Костолевский, позже еще Мягков. Кстати, и сам Вайнер сказал в программе «Цена успеха», что я был лучшим исполнителем роли Тихонова.

    - Вероятно, именно после таких публичных заявлений, рождается зависть. Вам приходилось быть жертвой интриг?

    - Со мной случалась такая вещь: мне говорили, что я гениальный артист, что классно играю, что мне нужно дать звание народного артиста, но проходило время и я слышал, что артист-то он хороший, но выпивает. Я не понимаю, в чем тут связь, при чем моя личная жизнь, оценивайте меня по моим работам, за всю мою жизнь я ни на одну репетицию или спектакль не пришел выпивши, а что я делаю в свободное время – мое дело. Сейчас я отпустил бороду, мне нужно это по работе, я хочу сыграть Хемингуэйя, а уже поползли слухи, что Фатюшин не бреется, значит в запое.

    - У вас особое положение, вы с женой работаете в одном театре, ваше семейное счастье может кому-то «мозолить глаза». Может быть, поэтому некоторые актеры заявляют, что ни в коем случае не женятся на актрисе?

    - Это говорят идиоты, я бы не променял свою Лену ни на какую домохозяйку, или бухгалтершу – мы ведь с ней говорим на одном языке и понимаем друг друга почти без слов: кто еще поймет актера, если не актриса.

    - Были ли в вашей жизни поступки или события, о которых вы до сих пор жалеете?

    - Я жалею, что не снялся у Эльдара Рязанова. В фильме «Служебный роман» я должен был сыграть роль мужа секретарши, в исполнении Лии Ахеджаковой. Эту роль написали специально для меня, отсняли большой материал, но я на спектакле сильно повредил глаз, пришлось даже делать операцию. Рязанов ждал меня, но время поджимало. Пришлось вырезать мою роль полностью, осталось только два немых крупных плана. Еще было у меня очень соблазнительное предложение – я снимался в Париже, играл Дюма, ко мне подошли и совершенно официально предложили остаться в Париже, преподавать русскоязычным студентам в театральном и параллельно вести программу на русскоязычном радио. И даже сразу предоставили квартиру. Но я Рязанский парень, патриот Родины и своего театра, я подумал: «Как я там без Лены, без близких людей», - и отказался. Но я об этом ни разу не пожалел, потому что я однолюб: я всю жизнь верен одной жене и одному театру.

   

   

    КОЕ-ЧТО ИЗ СТИХОВ:

   

    - Ты кто? – Актер.

    - А что это такое?

    - Когда не знаешь ты покоя

    Когда страдаешь, но не за себя.

    И любишь, мучаясь, но не любя.

    Когда костюм чужой, слова чужие,

    И мысли, даже небольшие – все не твое,

    Ты – только проводник

    Чужих идей, подхваченных из книг.

    - Зачем же ты актер? – Я так хочу!

    - Ах, хочешь? Извини. Молчу-молчу-молчу…

    ***

    Привиделось мне, что я капитан

    На маленьком корабле,

    И вот мой кораблик куда-то плывет

    К еще неоткрытой земле.

    Но тучи закрыли небо,

    Исчез горизонт в тумане,

    Один я на всем корабле

    С фальшивой картой в кармане.

    А плаванье очень долгое,

    И звезд не видать за тучами,

    И мысли, как камни тяжелые

    В голову вбиты, вкручены.

    Компас разбит в шторме

    И не видать земли.

    Куда приплывет кораблик,

    В какой очутится дали?

    Нет хуже, чем неизвестность.

    А что тебя ждет впереди?

    Может, морская пучина,

    И до земли не дойти?

    Но нет, я туман развею,

    Тучи с неба сгоню,

    Звездами путь усею,

    Компас себе починю.

    Я сделаю все, что сумею,

    Да только кораблик спасу.

    Он доплывет, кораблик,

    Гавань свою найдет,

    И не собьется с курса,

    А точно по курсу пройдет.

    У каждого свой кораблик,

    Любой человек – капитан,

    Плывет в океане жизни,

    Каждый к своим берегам.

    ***

    (а это из детских пионерско-лагерскихJ)

    Сережа Есенин – ты лучший поэт,

    И я бы был счастлив до боли,

    Если б сумел, как ты написать,

    Хотя бы в мизерной доли.

    Чтобы она, читая стихи,

    Немного меня вспоминала

    Взгрустнула б она, всплакнула б,

    Но снова опять читала.